Слишком силён этот враг — уйди поскорее;

 В лоб не сломаешь — пока устанет, дождись...

 И не восполнишь в бою предрешённом потери,

 Не подвернётся спасительной дерева высь.

 Так же скрываются в чаще дикие двери - 

 Очень обидно обречь на сожженье дома,

 Скроют хлеба тёмно-сизые дымные перья.

 Но доживи до рассвета — скроется тьма.

 Уходят года, за спиной закрывая двери;

 Вернуться нельзя, чтоб идти дорогой другой...

 Как долго же я семь раз возможности мерил!

 Надёжный, ретивый конь ушёл на покой.

 Что не было вовсе в руках — стало потерей,

 Но много открылось в пути новых ворот.

 Удачи в пути — весьма ненадёжные звери,

 А счастье — ну, это уж как кому повезёт.

 «Как дела?» — спросили. Отвечу, что как обычно.

 О погоде немного скажем, на дождь поворчим.

 На купцов прижимистых гневно друг другу потычем,

 На курильщиков вредных, и едкий, вонючий дым...

 Повторим, что всегда говорили с верхом приличья,

 Попрощаемся после — сценарий прошёл на бис.

 И готовый почти патефон до сих пор развинчен,

 И вечернее солнце, как прежде, катится вниз.

 Здесь я выкапывал ров — но чуть холмик остался...

 Здесь был мой дом — но от брёвен немного трухи.

 Помнят отметки на кладке послушные пальцы - 

 Помнят дорогу к воротам мои сапоги.

 Вместо дороги — кусты, где скрываются зайцы,

 Камни укрыты давно беззаботной травой.

 Крепко знакомое быстро спешит поменяться - 

 Мне показалось, я призрак, сто лет неживой.

 Часто ночь за дивной книгой пролетала,

 Часто время у картины не текло,

 Мне казалось — целой жизни будет мало,

 Мне казалось, что часы идут назло...

 Я ошибся — и от книги стал усталым,

 От костра остался едкий, горький дым.

 Слишком сильно внял волшебному кристаллу,

 Что на деле был невзрачным и простым.

 Опять спохватился. Секунда — а всё-таки поздно.

 Да впрочем, намного ли лучше спустить сотню лет?

 И часто смотрел то на тучи, то дальние звёзды,

 И часто давали они мне неверный ответ...

 Быть может, что были неверными сами вопросы.

 Как много причин. Но нет смысла искать их теперь.

 И дом без фундамента в топком болоте был создан,

 И гостеприимно открыта для странника дверь.

 Пора идти, но задержусь немного,

 Совсем немного — несколько веков...

 Бурьяном заросла давно дорога,

 Осталась ржа от лопнувших оков.

 Уже истлела обувь у порога,

 Из скал гранитных вышел дивный клад.

 А я всё карту изучаю строго,

 И кажется, задержке краткой рад.

 Обругали глашатая, только вот прочь не прогнали - 

 Продолжают внимательно слушать и крепко ругать.

 Из заброшенных кухонь несёт свежим луком и гарью,

 За столами сошлась на обед вся мышиная рать...

 Недоструганы доски, верстак при побеге завален,

 В подгнивающих фруктах пустеющий рынок забыт,

 За стеной городской, как всегда, бесконечные дали,

 Очень близкое кладбище в серости скошенных плит.

 В долгую ночь рассвет у костра ожидаем,

 В долгую зиму ждём у костра весны,

 Чтобы забыть костры по теплу бесследно,

 Предположить, что не будет тёмных небес,

 И не укроется больше земля снегом,

 Больше не нужно нам ни дров, ни жилья...

 К сумеркам, к осени — снова рвануть в погоне;

 Вновь за спиной грядущий холод страшит.

 В трактир забрели ночевать — остались навечно.

 Построили дом потомкам — сразу снесли.

 Разорванный в клочья план — было б что внове...

 По мерке живого гроб не пойдёт по длине.

 Неверной вышла карта простого маршрута,

 Неправильно на пригорке стоят три сосны.

 Не знаем, как относиться к вечному дару,

 И как угадать в пути погоды сезон.