Ярче вспыхнет пламя перед угасаньем,
Перед смертью краше дерево цветёт...
Мы решим — не с нами, только по желанью,
А беда, что наша — видно, пронесёт.
Не хотим о ночи слышать в час закатный,
Очень тёплый, так похожий на мечту.
Не отсрочить тьму. Но столь же аккуратно
Утром в окнах пыль зажжётся на свету.
На чёрные дни запасли, и, конечно, немало...
Безоблачны десятилетия — завтра придёт.
И скорбны соседи пришли— мы ж едим до отвала,
Незлобно отметили ныне с судьбою расчёт.
Судьба посмеялась — спокойное небо над нами,
Соседи транжирят, и тоже от смеха — слеза.
Ошиблись мы малость… Не лезем в карман за деньгами,
Как сбесимся с жиру — ударит мгновенно гроза.
Пора бы стать. Но вот летит дорога...
Пора прилечь — постели не видать.
Хотел узнать — но книг с собой немного,
Топить бы печь — но ждёт сегодня рать.
Клубится пыль сейчас над поворотом,
А было б чисто — всё равно обман.
В огонь в который раз — кому охота?
С надеждой быстро проскочить туман.
Вместо круга — маршрут, где начало с концом не совпало;
Завершивший — по новой дороги своей на начнёт...
Надоевший хомут, что мозолей наделал немало,
Беспорядочно сорван, и шею до крови не трёт.
Не узнаешь места — никого здесь до нас не бывало;
Да и после за нами пройти никому не дано.
Для чего на листах о пути написали немало?
И зачем же ногами в болоте нащупаем дно?
Вроде осели, дом отстроили крепкий -
Снова сниматься с места, в поле осесть...
Сходит застывший гипс, оставляя слепки,
Слово — бесценок, бессмысленна ныне месть.
Вечное было — всё истекло без остатка,
Строили много домов — ни в одном не живём.
Плечи привыкли к тяжёлым мешкам, покаты,
Роем по пыльной дороге тихо ползём.
Задачу решай — но мало исходных данных!
И печь затопи — но только охапка дров...
Назначен поход — но в землях никем не желанных,
Есть меч — но им не разрубишь из шёлка покров.
Монеты в кармане — давно пропавшего царства,
Доверенность есть на землю — в пустынных песках.
По свету катилась слава — о тунеядце,
Не верю — но много осталось в моих закромах.
На вокзале старом вагоны опять штурмуем,
Проводник кричит: «Успокойтесь, залезут все!»
Замигала лампа, а кто-то рвётся, рискуя,
И на миг повисают дымы, в угрюмой красе.
Позабыт буфет, чемоданы давно забыты...
Никаких билетов — какой же здесь контролёр?
Следопыт усталый отыскивал вход открытый,
И на миг показалось — сумел отменить приговор.
Надо скорей торопиться — я выпил устало...
Поезд уходит — у кассы закрытой стою.
Кладов давно накопал, и богатых, немало;
Скорость ещё попросил возвратить бы свою.
Может, что главные жилы ещё ожидают;
Ждут самородки, и камни бесценные ждут.
Кожа, сожжённая солнцем, облезла, сухая;
Труд бесконечный хотелось сменить на уют.
Очень просто — а на самом деле сложно:
В две монеты результат неисчислим.
Впрочем, сложное — простое невозможно:
Незаметно весь карман опустошим.
Много лет искали — да нашли в секунду;
Знать бы раньше, где закопан древний клад...
Строго смотрим на сапфир в мерцаньи чудном,
Слабо щурясь, да упрячем всё назад.
Дорога тянулась, да нас за собою тянула -
Проспавших, голодных, со ссадинами на ногах...
Немного даёт отдохнуть, на секунду отгула,
Чуть краше, чем в гроб, и опять потащила впотьмах.
От юности к старости тянется линия хода,
А километраж отмечается в календаре.
Нетрудно считать, не срывает дороги погода,
И силы почти на исходе, к вечерней заре.
