Мало осталось нам, решительно мало...
В юности ранней так говорим без конца,
Роль отводя себе безнадёжно усталых,
Веря далёким пока что, ползущим гонцам.
Скажем, что много, как старость сверкнёт на пороге.
Много ещё успеем в эти года.
Резво считаем дни в молчании строгом,
Крепко лихих неудач держим удар.
Очнулся. Подумал о том, как много забыто,
Да в памяти то, что скорей забыть бы пора.
Гранитные стены — быть может, правильный выход,
Но как тяжело залезть, водрузить свой флаг...
И много гладких путей — но нам и не надо:
В тупик упёрся один, другой — в никуда,
Вот третий привёл ко дворцу, с рекою и садом -
Не нужно. Что шепчет гранит, на пути представ?
Уходило тепло, и куртка просилась на плечи,
Растворился дым, да дольше теперь темнота...
Чуть позднее утро, чуть раньше короткий вечер,
Приглушённого солнца в полдень чуть ниже этаж.
Как обычно всё, года пролетают по кругу -
На широтах наших не будет иной судьбы.
Раскатились игральные кости, упали со стуком,
И мечта о грядущем опять обратилсь в быль.
Годы сочились водой сквозь надёжное сито,
Миг задержались, да каплями в землю ушли...
Всходы на древнем песке, временами политом:
Где-то трава, где и яблони зрелый налив,
Где-то бесплодный и голый песок, как и прежде,
Где-то тайга непролазная, где-то луга.
Мощный бурьян, а напротив — нет листьев несвежих,
Дальше — всё вырвано, предано гневным рукам.
Всё доделано. А просто не успели.
Много золота — да нет в часах песка...
Слишком тщательно отстреляно по целям,
Да и цели слишком долго глаз искал.
Всё доделано. А нужно ли сегодня?
Кто-то наспех, но окончил до звонка.
Ветром свален флаг, что первым быстро поднят,
Флаг второй стоит в безжизненных песках.
Планирует спутник, круги проводя на орбите;
Почти что не тянет, да накрепко держит земля...
Когда-нибудь, яркое пламя обшивки увидев,
Поймёт, что пора приводняться в бездонных морях.
Ступень отлетела — спускайся теперь потихоньку;
Могла бы закинуть и выше, сгореть бы могла.
Над спутником — мрак черноты ныне звёздами соткан,
А ниже — всё тех же морей, континентов экран.
На веники ободраны все клумбы,
На обогрев порублены сады...
Все сухари подарены беззубым,
А для глухих звучит в ночи мотив.
Как резать хлеб — нас дикари учили,
На старость лет нам дарят буквари.
Корабль надёжный в гавани распилен,
Побрит наш череп, но хорош парик.
Отгорело. Погасло. Да снова подхвачено ветром...
Из костра превратилось в лесной беспощадный пожар.
Раньше дом согревало. Теперь истребит километры.
Молодому никак не хватало, с дыханья дрожа,
Разгорелось на старости лет. Не согрелся — стал пеплом,
Да углями в развалинах дома. О том ли мечта?
Потускневшее к вечеру небо от дыма померкло,
Мощным пламенем скрашено, тихо скрываться устав.
В чём-то ошибся опять решительно важном...
В каждом году на секунду — да проморгнёшь.
Ложь — не моргал, а просто стерёг, где не надо.
Сладу с судьбой и мечтами не будет вовек.
Рек, чтобы к морю текли, нет и в помине,
Стынет полог от зноя в северных льдах.
Страх, что самого главного не успеваю,
Стая уже ожидает обед за плечом.
Опять поменялись цели в маршруте коротком;
Сноровка и опыт — а толку, скажите, в них?
Затих ненадолго мотор, и снова в дорогу -
Немного пришли не туда, уходим назад.
Подряд ошибались — снова пошли по кругу,
И вьюга была, и ливень, и знойная пыль...
И быль не случилась — навек осталась мечта.
Пуста, сколько хватит взгляда, дорожная гладь.
