Вынул песок золотой, но самородок мне нужен...
Этих песчинок пока что хватает на трактир,
Нет до сих пор ни угла, ни отстроенного дома,
Снова под стёртыми подошвами движется мир.
Новые жилы, и сломана старая лопата,
Блещут песчинки огнём в непролазной грязи.
Счастлив? Наверное. Солнце горячее жарит.
Кличут счастливчиком меня, у кого ни спроси.
То было холодно, то потом жарко —
Не бывать вовек хорошей погоде!
Равно не устроил бы любой выбор,
Если бы случиться такой свободе.
Две дороги есть — а вот нужна третья,
И третья сторона тёртой монете,
Чтобы без потерь, чтобы легко слишком —
Но такого не может быть на свете.
На рынке покупателям разные работы предлагаю —
Вот местный пейзаж, натюрморт, на заказ — и ваш портрет...
Знакомые с детства, много раз сотворённые картины,
И нового нет ничего, и непривычного нет.
Но дома храню сотворённую ожившую сказку,
Что дерзко смеётся над ленью привычного сна,
Над страхами бури, сметающей старые листья,
И кажется — скоро очнётся, и явится весна.
Передохнуть бы самое время,
Отрешиться от дел...
То темнеет день яркий,
То луч солнца хуже стрел.
А жизнь летит, остановки не знает,
Ей не до нас,
Конца-края делам не видно
Ни на день, ни на час.
Возвращается старое к нам потихоньку в это утро...
То ли круг завершили, а то ли уходим по прямой.
Может, были мы здесь когда-то, в уютном трактире,
Ну, а может, уже добрались незаметно домой.
Молодеем? Навряд ли. Мы в сказке? Какая тут сказка.
Задаёмся вопросами, но утро не думает уйти.
Седина отражения не тает. Не то. Не об этом.
Но шальная звезда с небес разгорается в горсти.
Цены на время поднялись на рыночке местном —
Раньше ты мог за копейки скупить пару лет...
Нынче глядишь в кошелёк, выбирая минуты,
Чтобы взглянуть на парящий над морем рассвет.
Время дороже, а хуже всего — в дефиците,
Пусто на полках, закрылся завод часовой,
Кто-то успел закупиться — счастливей немного,
Кто-то теряет секунды под жухлой листвой.
Старый вечер. Дни смешались, и недели...
Впрочем, утром было лучше? Память лжёт.
Что-то важное предстало безобразным,
Что-то мелкое душе дало полёт,
Что-то тихое звучит громов сильнее,
Лютый рёв внезапно обратился в писк.
Старый вечер. Больше ничего не нужно —
Это счастья прилетел последний лист.
Отточены карандаши, ожидает бумага,
Но ждёт, и начать не решается нынче рука...
Боится, что выведет снова набросок нестройный,
И резво порвёт его, вымарав грязью слегка.
И много бумаги и грифелей старых исчезло,
И всё получалось — не то, не о тех, не о том.
Не выражен в смелом движеньи накопленный опыт,
Но лист без набросков ложится на плаху потом.
Беда прошла — а я и не заметил...
Стрела вонзилась в ветку надо мной,
Молчали волки, в чаще наблюдая,
У путника хромого за спиной.
Стрелок промазал — и точнее целит,
И волки завтра будут голодней,
Хромает путник по дороге тихой,
Пытаясь вспомнить счёт ушедших дней.
Новый год… Ничего в этой жизни пока не случилось.
Но по-прежнему чуда под ёлкой в коробочке ждём.
Поседели немного, морщины длиннее и глубже,
И лечение зуба нельзя отложить на потом.
Незаметная юность, за ней — незаметная старость,
Незаметная жизнь протекает подземной рекой.
Может, дерево где-то в лесу, где-ты косточку кинул,
Проросло. И теплее немного от мысли такой.
