Ветер лихой нам развеивал года непослушные,
Дождь непокорные дни нам до нитки промочил...
Нужное
В дело пустили поскорее, в растраченный пыл.
Может, так и нужно. Нельзя по-другому быть в юности,
А жаль.
Сразу бы ум, и никакой непроверенной глупости,
Раз заведённого порядка сверхпрочная сталь.
Золотой карантин… Экзамены сданы, а диплома в кармане пока нет. И оценки пока неизвестны. И вообще ничего.
Ходишь, ешь, спишь. Но денежные запасы тают, и сколько их ещё тянуть — неведомо. Странное ощущение. Когда-нибудь и этому придёт конец.
Пора бы уходить, но не пройдены пределы по времени...
Отличник скучает, а троечнику надо бы ещё.
Потеряны
Последние шпаргалки на самый последний зачёт.
И выровняли стрелки часов всех, сидящих за партами,
По мерке одной.
То солнце припекает нещадно весеннее, яркое,
То холод и шквалистый ветер, и ливень стеной.
И сколько шло дорогой этой до меня? Во тьме веков, в дожди, в снега, в жару, и в ветер шквальный. Нет травы, и камня нет, земля плотней гранита. Этот дуб, он помнит самых первых путников, что шли по бездорожью наугад? А может, что они его и посадили? Нет. И кто сажал, тот шёл давно проторенным путём.
Пожалуй, что и я сыщу, где мягче, посажу свой жёлудь.
Подключился давно автопилот, держит курсом на полосу,
Хоть никак непонятно, зачем туда лететь я хотел...
Отсвет розовый
На рассвете разлился по рядам неразбуженных тел.
Дни проходят. Болтает самолёт, только рейс не кончается.
Ритуал
Поедания обеда не закончит судьбина-скиталица,
Да мигает на табло предназначенный нам терминал.
Гончие псы в поднебесье, на нитях заоблачных...
Будто бы в детстве пытаюсь картину найти.
Пасмурно, солнечно,
Туча уходит по веткам земного пути.
Больше рисунки не видно над старыми кронами,
Время ушло.
Тучи ползут и клубятся, дремучие, сонные,
И не потеет автобусов новых стекло.
Надо б кости псам раздать за службу верную...
Кончен пир, допито крепкое вино.
Были первыми
Среди равных, но гордились всё равно.
Много лет к сражению были мы готовые,
В час любой.
И почёт, и слава стали нам оковами,
Трудно держит стяг в руках старик слепой.
А что на дороге, что нами осталась невыбранной?
Гадай — не гадай, только пройдена в жизни одна...
Поигрывал
Раскрытыми ставнями ветер, подняв ото сна.
Что было? Случайность? Удача? А может, что бедствие?
Скосившийся дом
Со скрипом натужным для нас произносит приветствие,
Как будто хозяин таился в чулане пустом.
Мой дед в гробу на лето, на каникулах
При свечке книги школьные читал...
Огонь подпрыгивал,
А на страницах — Ленский мчит на бал.
По мерке прадед гроб сготовил загодя,
Пыхтит пока,
То во дворе, а то на жаркой пахоте.
Не влез по смерти — выше стал слегка.
Много золота было. Да нынче — в салоне пропитое...
И опять обнищавший старатель на жилу набрёл.
Много видывал,
Самородки заветные пали бармену на стол.
Был богач. Пообедал — и вновь голытьба подзаборная,
Не беда.
Снова грязь прилипает к подошвам, тяжёлая, чёрная,
И в сплошной круговерти несутся и тают года.
