Кто-то ушёл — может, что сдал экстерном,

 Может, отчислен враз на экзамене первом,

 Кто-то сидит недоучкой на третий год,

 Может, оставлен лентяев тянуть вперёд...

 Знает лишь ректор — студенты снова судачат:

 Кто завалил, кому подвернулась удача,

 И ничего не точно в этих словах.

 Снова экзамен, снова колючий страх.

 И я изменял свой курс под силой течений,

 Ветров штормовых, и валящих на борт волнений,

 Кипящих прибоем скал, перекрывших ход,

 Морозов, сковавших волны в арктический лёд...

 Один перешеек узкий — суши полоска;

 Рассёк океана два — кратко и просто;

 Пролив поищи — но только пролива нет.

 До этой точки был выдан жизни билет.

 Я за многое в жизни резво и крепко хватался —

 Но добыча текла, как ветер лёгкий сквозь пальцы...

 Испарилась живая вода во фляге стальной,

 А канат корабельный рвался простой тесьмой.

 Но налипли в пути разводы грязи и пятна,

 Отдирал от кожи, и с кожей их беспощадно —

 Но они остались; и шрамы от стирки болят.

 Получилось всё, да только опять невпопад.

 Начал один говорить — а другой завершает...

 Куртка лежит на плечах — но сегодня чужая,

 Много чего поменялось на стыке эпох,

 Кто-то внезапно очнулся, а кто-то — заглох.

 Маслом картина, углём, а потом — акварелью,

 Дома хозяином был, стал бродягой за дверью,

 Нынче пески, там где сосны стояли стеной,

 Печь хороша — но сжигает полуденный зной.

 Много времени потрачено напрасно,

 Много сказано, но громче был безгласный,

 Нет покупок, но кошель уже пустой,

 Без сражений поредел могучий строй,

 Нет штормов — но у причала тонет судно,

 Дикий край, где раньше было многолюдно...

 Это — время, самый грозный, тихий враг.

 Яркий полдень был — уже полночный мрак.

 Пора привыкать к неизбежным и горьким потерям —

 Как мало пока что неведомый путь мне отмерил,

 И будто бы юность, и будто не начал ещё,

 До твёрдых мозолей пока не натёрто плечо...

 А я — не привыкну. И может, что так и не буду.

 Что дарит обыденность, что-то подарит мне чудо.

 И может, что юность не кончится в серой дали,

 Останутся здесь зимовать по теплу журавли.

 Какие земли открывать осталось?

 Добро б ещё — оставили мне малость...

 Но нет и той. И нет неточных карт.

 Повсюду финиш, и не видно старт.

 Пора бы прочь, на дальние планеты,

 Но те пока хранят свои секреты.

 Создать бы земли новые сейчас —

 Но места нет, куда ни взглянет глаз.

 Надвигаются тучи. А путник рискует, как прежде,

 Уходя по дороге далёкой, в незримой надежде,

 Что сейчас повезёт, и не хлынет небесный поток,

 Превращая подъём затяжной в непролазный каток...

 Каждый раз так бывало. А путник твердил, что прохладно,

 Не слезятся глаза от клубящейся пыли — и ладно.

 И, как прежде, сверкает гроза, и тревожно гремит,

 И народ головою качает, и беды сулит.

 Снова пытаюсь в дом с позабытыми ходиками

 Тихо вернуться. Но дом разрушен давно...

 Солнце всё так же светит, и ночью темно,

 Но не вернётся к старту однажды пройденное.

 Я прикажу себе уходить, не оглядываясь —

 Твёрдо поверив, что лучший дом впереди,

 И не построен, а может, построен почти,

 Хоть в голове чудеса давно не укладывались.

 Года пролетели — консервы давно просроченные,

 Что спрятал когда-то на грозный, голодный час...

 Бывали такие часы, и множество раз —

 Но не пригодились хлеба, в чулане подмоченные.

 Мольберты с холстами гниют, впрок заготовленные,

 Но ныне приходится шить актёрский наряд —

 И ткани искать. И кажется, этому рад —

 Что спутались в жизни маршруты и цели условленные.