Не разбирай болтов на железной дороге —

 Взрежет леса она всё равно вокруг...

 Струи чёрных дымов закаты раскрасят,

 Ляжет кусками шлак на зелёный луг.

 Не разбирай болтов. Хранить не пытайся

 В детстве навечно взрослых своих детей,

 И не дари игрушек — дети пьют пиво,

 Птицу стальную ломая во мраке ночей.

 В забытом лесу дракон ожидает схватки,

 И рыцарь бродит кругами — не может найти...

 Принцесса ещё хороша в решётке окошка,

 Но как-то удачно, и нет, разошлись пути —

 Никто не сумел в чащобе сыскать другого,

 Ни даже учуять, ни даже оставить знак.

 На том и закончилась, или прервалась сказка —

 И снова пытаются, хоть не выходит никак.

 Опоздал экспресс, что тащился медленней клячи —

 Застревал у любого столба на пару часов,

 Часто путал стрелки, в тупик уходя ненароком,

 Возвращался назад, кружился меж тёмных лесов,

 На любую станцию шёл обходными путями...

 А теперь — сорвался, летит дорогой прямой,

 Пролетая вокзалы, красные светофоры,

 Словно конь, что почуяв, скорее рвётся домой.

 Веселы люди, время своё убивающие —

 Время не знает смеха, и их убьёт.

 Мелко тряслись от страха собаки лающие,

 Как вдалеке слон завершил поворот.

 Не убежать. Но мимо прошла, неминуемая

 В этот тревожный миг. А будет ещё?

 Не в рукаве карта укрыта, тасуемая —

 Шулер не спрячет песчинок бегучий счёт.

 Давно заржавели мечи, для битвы сготовленные,

 Рассыпался стяг, да конь издох боевой...

 Давно одряхлели седые враги, озлобленные,

 И злобы не помнят — себя не помнят порой.

 Исчезла вражда, сама собой разрешившаяся —

 Никто не погиб, но умер в преклонных летах.

 На небе повисло солнце остановившееся,

 Да искры застыли в грозных походных кострах.

 По горячим пескам убредает рыба навьюченная,

 Занимая верблюда пост в караване седом...

 Как же дышит она, плавники не сжигает скрюченные?

 И не высохла до сих пор на зное притом?

 Рыбаки дивились, глядя на сети порванные —

 То ишак оказался в грозной пучине морской:

 Поменялся бы с рыбой. Только судьбой окованные,

 Продолжают свои пути на чужбине с тоской.

 В старой посуде осталось чуток горючего —

 Что ж, и на том спасибо скажем судьбе...

 Жизнь пронеслась, как лихой детектив закрученный,

 И завершилась кефиром в манной крупе.

 Что там ещё, впереди? Это неведомо.

 Действия разные, только финал один.

 Роли одной так хотелось остаться преданным —

 Текст унесло на потоке весенних льдин.

 Уже перепутал краски художник забывчивый:

 Ничто не случилось — старость всего-то пришла...

 Она неизбежна, дело простое, обычное,

 Но хуже болезни любой — такие дела.

 Убавила слух одному, а другому — зрение,

 А третьему хватку ослабила, точность рук.

 Пора увядания вслед за порой цветения —

 За встречами будет горькое время разлук.

 Я дошёл. Теперь вспоминаю, с чего было начато

 Путешествие долгое в годы, за край земли,

 И во имя чего такою ценою оплачено,

 Для чего терял я коней, терял корабли,

 Для чего же я мечен шрамами, мечен морщинами,

 Но в боях кровавых об этом совсем забыл...

 То ли жизни дорога такой оказалась длинною,

 То ли я слишком много на глупость расходовал сил.

 Старый сосед суетился, плот приготовил,

 Я же с немым спокойствием ждал волны...

 Не потому, что гонца подловил на слове,

 Или за жизнь свою не давал цены,

 Или же в крепость плота ни капли не верил —

 Но остаюсь на кухне, готовлю чай.

 Было. Вода подходила даже до двери.

 Может, сейчас и хлынет поток через край.