Мы — пропавшим царствам короли наследные;
Мы — осколки ярких золотых эпох...
Нет, не то, чтоб нынче век безумно плох -
Тут, скорее мы придирчивые, вредные.
Мы — богаты, да сокровища растрачены,
То ли нами, то ли нашими детьми.
Нет ни света, ни немой ползучей тьмы -
За товар, невзятый в лавке, счёт оплаченный.
Мы с кем-то сходились, потом расставались безропотно;
А толку от ропота много? — тогда помолчи.
Немногого стоят в пустыне от дома ключи,
И золото с лыжами — просто ненужные хлопоты...
Воды бы в пустыне, и шубу в морозы бесснежные -
Кому-то с попутчиком так повезло, говорят.
И нам повезло, много жизней прожитых назад,
А нынче — по джунглям в санях пробирались по-прежнему.
Приходит время — и забыто прежнее:
И дружба до погоста, и вражда;
Забыт, кто помогал, когда нужда,
Забыт, кто нам в лицо слова отцеживал.
И грянул гром. Друзья теперь разбросаны,
Но сжились вдруг заклятые враги.
Хоть будущее ясно — но ни зги;
И голод, хоть сейчас наелись досыта.
Привлекает внимание клад, но на деле — не золото,
Хорошо, если есть медяки, да чуть-чуть серебра...
Не бывает, конечно, на свете по-многу добра,
Но хотелось поверить, что зёрна удачи не смолоты
В порошок непонятный, с корицей обильно размешанный,
И заварены в хлипкий напиток, безвкусный почти.
Бесконечно находимся в поиске сна и пути,
Бесконечно меняем коней, но на деле мы — пешие.
Много чего в старых шкафах искали -
Что-то утеряно, что-то всё же нашли...
Было — пытались найти на краю земли;
После — домой возвращались в тихой печали.
Всё, что так ожидали — некогда было,
Буднично мимо скользнуло весенней водой.
Значит, не быть надежде больше живой,
Вместо неё реальность с улыбкой застыла.
Мы в разных мирах живём, в разные годы -
И молодость наша на месте в вихре времён;
Хоть телом усталым давно не бывал силён -
А всё-таки рвётся душа наверх, к небосводу...
Давно перестроенный город неузнаваем;
И речь молодых поколений нам не понять:
Они — в своих временах застывшая рать,
Откуда не сможет свезти ни одна кривая.
В полевых лагерях стоять без конца надоело -
Ни войны, ни мира в вихре учебных тревог.
Неразбавленный спирт когда-то давно помог,
Но сейчас не поможет и он, хоть канистрой целой...
Ни домой уйти, ни с недругом в битве сразиться,
Невозможна победа, и невозможен разгром.
Попросился в тепло воробей за тусклым окном,
А в казарму влетевший начал на волю проситься.
На циферблате моём догорают секунды;
Завтра — по новой отсчёт, и по новой с нуля...
Или — закончится всё, и готова земля?
Головоломка, что скоро решится нетрудно:
В полночь узнаю, погаснет ли мой циферблат,
Или восток, как обычно, зарёй разгорится,
Утром мелькнут за окошком привыные лица,
Впрочем, кого-то не видно — расплавил закат.
Говорили — хорошо, бывает хуже;
Знаю сам, что нет предела для беды...
Кто на смерть в песках остался без воды,
А у нас — хотя бы грязная, и в луже.
Чем мы счастливы? Что есть предел несчастью?
Очень странные оценки у людей.
Очень странно воплощение идей,
Как становишься счастливым в одночасье.
И вроде написано всё, но опять непонятно;
И вроде набрали воды, но пустое ведро;
И вроде следили за жарко горящим костром -
Но снова пришлось разводить, разводить многократно.
Труды бесконечны, не катится камень обратно -
Но много камней на вершинах, и много вершин...
И сколько бы жизней ещё до конца не прожил -
На нас остаётся наш долг, до конца невозвратный.
