Сколько зим пролетело — но разом за раз испытанье,

   Когда холод крадётся, и тащит тепло, словно тать,

   Чтобы жизнь потихоньку украсть, тёло в лёд заморозив,

   Когда ты на секунду забудешь, что он стережёт,

   Ну, а он не забудет, и ты будешь вечно на страже,

   Напрягаясь в усталости, силясь и глаз не сомкнуть,

   А уж если устанешь, в последний раз тихо задремлешь -

   Порешив, что усталость бывает не лучше, чем смерть...

   Художник как-то раз

   Картину выставлял,

   Народ смотрел, кивал,

   Судил, каков показ.

   А на картине то медведь задрал телка,

   Хотел поесть — а тут картечь ему в бока.

   И старый ветеран судил вот так:

   «Медведь тот беляк,

   Разбойник и слабак.

   А красные ему картечь! Вот так...»

   Другой старик седой судил:

   «Медведь тот красный был,

    Террор устроил,

    Вернулся царь, да сладку жизнь ему устроил!»

    А молодой смотрел,

    Затылок почесал -

    «Так это же „Варкрафт!“ — сказал.

     Художник поглядел:

     »Я, между прочим, нашу жизнь изобразить хотел..."

     Бесстрастно нам смотреть картин нельзя -

     Как в зеркале, мы видим лишь себя.

   Ночь. В тихом небе сова летает,

   Мышь ищет, деревья огибает,

   То тенью мелькнёт, то свистом кличет,

   То крылом чуть хлопнет, а всё рыщет.

   У насыпи какой-то чудак

   С криком догнать поезд пытался,

   Но пешком догонять как?

   Запыхался, остался.

   Когда приходит поезд очередной -

   Мы даже не обращаем внимания,

   Длинный состав попадается порой,

   Вагоны считаем — последний! — До свидания!

   И мы с тоской стоим, 

   Ушедший поезд вспоминая,

   А кто-то бежит за ним -

   Но он уже ушёл. Жизнь, она такая!

   Длинная дорога, вьющаяся между склонов,

   Рано ли, поздно ли, а придёт к концу,

   Вечного на этом свете не бывает,

   Так будет конец и дороге,

   А мы стараемся изо всех сил забыть об этом,

   Будто это путешествие будет бесконечным,

   Но не забывайте! Это не прогулка,

   А командировка. И по приезде надо дать отчёт. 

   Сколько у нас там осталось? А кто посчитает?

   Тот, кто считает, по мудрости нам не сказал,

   Бабочек нет, уж снежинки, не листья летают,

   Тихо зима ледяной свой готовит оскал.

   Жизнь пронеслась, оставляя лишь горечь утраты,

   Что мы искали? А что мы в итоге нашли?

   С чем подойдём к неизбежному сроку расплаты?

   Кто, или что ляжет с нами под комья земли?

   Не смотри, ведь может тот, кто зла желает,

   Очень ласковым бывать издалека,

   Ну, а тот, кто беспощадно нас ругает,

   Тот твой друг, и неприветливый слегка,

   Неумелый злопыхатель вдруг поможет,

   Не подумавши устроит дело зло,

   Ну, а глупый друг всё разом изничтожит,

   Даже если что добро на ум пришло.

   Решения тяжки порою,

   А всё же — их надо принять,

   Не ждать триста лет под горою -

   А жизнь да и будет ли ждать?

   Само собой не разрешится,

   И голову в ткани не прячь -

   Бывает, что трудно решится

   Отречься от старых удач.

   Я не сужу вас за спиною -

   О чём сужу — скажу в лицо,

   Бываю часто ссор виною,

   Не идеал, в конце концов,

   Есть вещи, что не допускаю -

   Могу сказать одно — «Прощай!»

   Где в главном и не совпадают -

   Не будет мира, так и знай.

   Наполнялась рутиной земля, наполнялась природа,

   И художник печально глядел, снова ставя мольберт,

   Кусок хлеба, текучка, соблазны, труды, да и мода,

   И как штампы — пейзажи, эстамп, натюрморт и портрет.

   Не утратила кисть мастерства, а мазок — гениальность,

   Чрез столетия эти картины все будут ценить,

   Но в душе нет покоя, лишь будни, труды — и усталость,

   И нет силы в искусстве, чтоб душу вмиг освободить.