Стражник, да узник, да острова местный обитатель
Ждут парохода из дальних, неведомых морей...
Море спокойно на рассвете, и в тихом закате;
Впрочем, бывали шторма, и намного веселей.
Дни и года пролетают в ожидании мерном,
Тянется труд по добыче воды и еды.
Кто из троих последний, кто из них первый?
Бриз до утра сотрёт на песке следы.
Что в мешке было — всё пустил в дело,
Сижу, жду, чтобы зерно созрело,
В надежде, что урожай богатый,
И в суму вернётся многократно...
Разорился сосед — не то сеял,
Может, что солнце было чуть злее.
По весне сеем, да летом пашем,
И осени ждать немного страшно.
Проходят горячие дни — неизменная работа;
Под вечер огни зажигает и гасит по утрам
Усталый фонарщик. А тёмный, чуть видимый кто-то,
Является ночью, гонимый по северным ветрам,
Крадётся, ползёт за спиной… Но фонарщик не заметит,
А смерть подкрадётся — пожалеет, что не все погасил.
Он слишком за многие мелочи сегодня в ответе,
Осталось немного на прочее важное сил.
Рука застыла над дневником старым —
Что ещё написать, кроме числа?
Где-то жизнь проносилась пожаром,
А здесь — только зола...
Солнце в свой черёд восходит,
В свой черёд дожди и снега.
Ничего нового вроде,
Но память подсказывает — это пока.
Приготовиться вроде пора, но сегодня остаёмся,
Понадеемся, что завтра, а впрочем, так было и вчера...
Догорело в окнах тягучее закатное солнце,
И с рассветом продолжится наша надоевшая игра:
Угадай, мол, кто нынче отправится в дальнюю дорогу.
Сколько лет мы гадаем? Но новый неверен ответ.
На свободе мы здесь, или всё-таки узники острога?
И о чём же теперь позабыли за толщей лет?
Что-то забыл, что хотелось бы помнить и помнить,
Что-то пора бы забыть, что забыть не могу...
Стол с фотографией старой в обломки разгромлен,
Медный немой сувенир прозябает в снегу.
Память опять подвела, и коньяк не поможет.
В поисках тщетных раскопан хранитель-комод.
Помнить, а после забыть — очень просто и сложно,
Впрочем, казалось — что просто кому-то везёт.
Поздновато уходить… В гостях останусь.
За столом на кухне встречу солнца луч.
Ночь всего. Охота спать. Какая малость!
Брошен в мусорку от дома старый ключ.
Кто ушёл — уже до дома не добрался.
Мерно капает из краника вода.
Там, за шторами, казалось небо ясным,
И обманчива далёкая звезда.
Дорога темнее, а я фонарём не запасся.
И дождь начинается — я не запасся плащом.
Над грозной и быстрой судьбой оказался не властен,
Хоть в юности клялся, что тьма и дожди нипочём...
До этих секунд докатился ошибочный выбор,
А если бы выбрал другое — сейчас помогло?
Подкованы ноги, да крылья расправлены рыбы,
Да без плавников под водой — неизбежное зло.
Открыл я дверь одну. За ней — другая...
Над первой бился я немало лет.
Ко мне привыкла крыс проворных стая,
От ног моих в камнях впечатан след.
Победа есть. Ну, здравствуй! Всё по новой.
Давно я сед. Давно ладони стёр.
Уже забыл тепло родного крова.
Ищу отмычку, хоть слабее взор.
Я опять в тупике. На распутье опять промахнулся.
Предстоит возвращаться, по новой дорогу начать...
Расколочено, кажется, ныне последнее блюдце,
Но опять расстилается пылью дорожная гладь.
Сколько было же их, тупиков, на дорогах забытых?
Я когда-то считал. Только сбился со счёта давно.
Улетает песок через мелкое, чёрное сито,
И пустое пока что ячеек источенных дно.
