MMDCCXLI.
До мозолей натёрта душа, до кровавых мозолей;
Перевязаны ссадины старым, линялым тряпьём,
И болят, — только боли давно никакого вниманья;
А мазутную грязь даже щёткой не взять никакой.
Это верно, что сердце до смерти покоя не знает;
А когда, ну скажите, есть отдых разбитой душе?
Посинели, сплелись узелками раздутые жилы;
И слезает горелая кожа от жгучих лучей...
