MMCDXXXIV.
Я бы сжёг без сожаленья эти книги,
Но увы! Любые книги не горят.
И врезается стрелой горящей в память,
Днём и ночью буквы мой тревожат взгляд.
А потомкам мы и сами перескажем,
Даже если заречёмся говорить.
И восстанет наше знание и горечь,
И вовеки их ничто не сможет скрыть.
